Феминистская критика истории

исходит из убежденности, что традиционный вариант истории почти полностью основывается на опыте мужчин, поэтому исторические работы содержат ряд патриархатных последствий (см. Патриархат). Женщины оказались практически невидимыми по самому объекту изучения, потому что основной поток такой истории был помещен в сферу публичного, откуда они были исключены (Gordon. Р. 20).

Чрезвычайно важно и то, что в историческом познании весьма значительной оказалась роль самого исследователя. Предполагается, что Историк - "человек высокой пробы", т. е. бесстрашный, свободный мыслитель (который готов ставить под сомнение даже то, что твердо установлено), облеченный полномочиями детектива и судьи в том, что называется "судом истории", обязанный проверять не только те гипотезы, которые "за", но и те, которые "против". Но все перечисленное - это маскулинные (см. Маскулиннность) качества (не случайно в русском языке нет слова для обозначения женщины-историка). Неудивительно, что в истории "видели" - хотя и непреднамеренно - только то, что могли и хотели видеть. Можно было, не идя против истины, по-другому озаглавить многие исторические труды: например, не "История рабочего класса", а "История мужского рабочего класса" (Allen. Р. 179). Для изменения такого положения необходимо понимание того, что в истории имеют место события не только глобального значения (фиксирующие смену политических стратегий или изменения общественных формаций), но и события, относящиеся к таким нетрадиционным темам, как домашнее хозяйство, различные модели организации населения, брак, фертильность, контроль над рождаемостью, диета, общественное здоровье, урбанизация, магия, поп-культура и т. д. (Allen. Р. 180). С появлением интереса к этим темам история "обнаружит" и женщин, откроет то, что феминистские теоретики называют "другой половиной" истории (Kelly-Gadal. Р. 24). Вместе с тем, станет очевидно, что женщины всегда являлись агентами истории.

Однако "включение" женщин в историческое поле - процесс не механический: патриархатные культурные условия предполагают нечувствительность к проблемам, имеющим отношение к женщинам, т. е. не действует сам "механизм" образования очевидности, на котором основывается историческое знание. Примеров тому огромное множество. Один из наиболее рельефных - присутствующие на протяжении всей истории избиения и другие виды насилия над женщинами в семьях. Современная статистика убийств женщин, совершаемых в семьях, свидетельствует о катастрофе, но и в наше время общество, в общем проявляющее достаточную чувствительность к проблеме убийств, в том числе к гибели военнослужащих в мирное время - не замечает этой проблемы. Поэтому для исследования таких "немых" тем необходимы новые методы, которые пересматривают сами условия образования исторических очевидностей. Когда феминистские теоретики приняли это во внимание, новая стратегия позволила прежде всего установить, что сами патриархатные отношения не относятся к "естественным" и неминуемым, они случайны и изменчивы (Davin. Р. 224). Далее было осознано, что одними попытками "местного" вторжения в историю (в ее традиционном варианте) не обойтись, принцип "добавь женщин и потом размешай" (то есть просто добавь данные о женщинах в исследование) был неоднократно оспорен феминистскими авторами, поскольку пропущенные структуры исторического опыта женщин не укладывались в существующий канон исторического познания. Возникло даже новое название: "Herstory" вместо "History" (Gordon. P. 20). В результате появился целый ряд работ (Daly; Smith; Fox-Genovese. Р. 5-24), создающих первичные контуры того, что условно может быть названо женской историей (см. Историческая феминология). Авторы этих работ шли в разных направлениях, но их объединяло представление о том, что необходимо искать ответы на вопросы, которые в традиционной системе координат казались "неадекватными". Говоря иными словами, полагание женщин как особого субъекта истории привело к осознанию необходимости не только ревизии существующих терминов и методов исторического описания, но и смене исследовательской парадигмы. История, центром которой стали бы женщины, должна опираться на опыт женских жизней так же серьезно, как обычная история опирается на опыт мужских жизней. Это требует перепрочтения и переоценки существующих источников и открытия новых. Поэтому женская история не может стать лишь одним из подчиненных элементов "большой истории". Ее метод предполагает взгляд на историческое познание с более широких позиций.

Feminist criticism of history (англ.)

Литература:

Allen J. Evidence and Silence: Feminism and the limits of history // Feminist challenges. Social and Political Theory. Sydney, London, Boston, 1986.

Daly M. Gin/Ecology. The Metaethics of Radical Feminism. Boston, 1978.

Davin A. Women in history // The Body Politic: Women's Liberation in Britain 1969-1972. London, 1972.

Fox-Genovese E. Placing women's history in History // New Left Review. 133. May-June. 1982.

Gordon L. What's new in Women's History // Feminist Studies/Critical Studies. London, 1986.

Kelly-Gadal J. The Social Relation of the Sexes: Methodological Implication of Women's History // Feminism and Methodology. Bloomington, 1987.

Smith H. Feminism and the Methodologies of Woman's History // Liberating Women's History. Urbana, 1976.

© Т. А. Клименкова