Женские социальные сети

(женские сети влияния) - это межиндивидные связи между женщинами или формирующиеся вокруг одной женщины, направленные на осуществление неформального влияния.

Данное явление тесно связано с понятием "власть женщин" или, в других переводах с английского языка, "женское влияние" (women's power), которое рассматривает воздействие женщин на политические решения и политические события, их роль в экономике и общественной жизни, их влияние на формирование и передачу культурных стереотипов. С начала XVI в. в Европе начинается постепенный процесс исключения женщин из публичной сферы деятельности общества, однако это совершенно не означало, что женщины потеряли свое влияние в публичной сфере. Данное влияние стало осуществляться через сложные по своему составу социальные сети или сети влияния, позволявшие формировать определенные, очень эффективные каналы неформального влияния. Устраивая браки, они устанавливали новые семейные связи; обмениваясь информацией и распространяя слухи, формировали общественное мнение; оказывая покровительство, помогали или препятствовали мужчинам делать политическую карьеру; принимая участие в волнениях и восстаниях, проверяли на прочность официальные структуры власти. Инструменты и формы этого влияния рассматриваются гендерными историками в рамках различных моделей соотношения приватного и публичного, отражающих распределение власти, престижа и собственности через систему политических, культурных, экономических институтов, которая в каждом обществе определяла конкретно-историческое смысловое наполнение понятий "мужского" и "женского".

Историки, антропологи и социологи фиксируют частичное или полное совмещение дихотомии мужского/женского и дихотомии публичного/приватного в разных культурах и обществах. Популярная феминистская теория о "мужской" истории для мужчин, исключавшей женщин из исторического процесса (см. Феминистская критика истории), сегодня серьезно подверглась критике именно с точки зрения рассмотрения развития того или иного общества в ракурсе взаимодействия различных социальных сетей или сетей влияния. Так, маскулинизация публичной сферы, которая особенно ярко в западной культуре наблюдается с начала Нового времени, провоцирует огромное количество дискуссий о гендерных ролях и сферах гендерного разделения власти. XVII век во многих странах Западной Европы наполнен дискурсом о роли и положении женщин в обществе, о необходимости жесткой автономизации частного и публичного. Именно тогда, в связи с формированием нового социального слоя городской буржуазии начинается процесс резкой демаркации частного и публичного, который становится абсолютно явным в начале и первой половине XIX в., закрепляясь в ценностях викторианства. Сферой "реальной", настоящей власти начинает рассматриваться сфера публичного, которая включает мир политики, юридические права и обязанности, рыночные институты. Оборотной стороной этого процесса является рождение культа "домашнего очага" и "кодекса чистоты", означавшего для женщины полное отстранение от публичной сферы.

Однако современные антропологические и исторические исследования показали, что данный процесс был характерен для узкой общественной группы, включавшей прежде всего урбанизированную буржуазию, трансформировавшуюся в так называемый "средний класс". Другие социальные группы не имели такого четкого разделения, которое навязывалось им как норма или как идеал, причиной этого часто была экономическая невозможность автономизации. Антропологические исследования других обществ (кроме западного) показали, что "публичная" власть часто не означает реальной власти и она тесно взаимосвязана с созидательной деятельностью в домашней, частной жизни. Действительным местом, где перекрещиваются и воздействуют друг на друга приватная и публичная сферы жизни, является семья, где также координируются и взаиморегулируются репродуктивная и все остальные формы человеческой деятельности. Такой подход позволяет описать сложные конфигурации и переплетения классовых и гендерных различий в локальном социальном анализе двух иерархически организованных общностей - семьи и местной деревенской или приходской общины - с характерным для каждой из них комплексом социальных взаимодействий, включающим и отношения равноправного обмена, и отношения господства и подчинения. При этом выясняется, что гендерная иерархия, действующая на обоих уровнях, только на первый взгляд кажется проще классовой. Ее сложность и противоречивость раскрывается только в микроанализе. Ситуация гендерного господства/подчинения часто зависела от социальных ролей. Например, на Западе, хотя мужчина считался главной семьи и его властные позиции в локальном обществе поддерживались формально - правом, а неформально - общепринятыми правилами повседневной жизни, обычаями и культурными традициями, но в других жизненных ситуациях женщины (например, в качестве матери, хозяйки, богатой соседки) могли иметь власть над мужчинами.

Women's social network, women's power network (англ.)

Литература:

Репина Л. П. "Новая историческая наука" и социальная история. М.: ИВИ РАН, 1998. С. 194-208.

Helly D. O., Reverby S. M. (eds.). Gendered Domains: Rethinking Public and Private in Women's History. Ithaca-N. Y., 1992.

Kelly J. Women, History, and Theory. Chicago, 1984.

Nicholson L. J. Gender and History. The Limits of the Social Theory in the Age of the Family. N. Y., 1986.

Sanday P. R. Female Power and Male Dominance. On the Origins of Sexual Inequality. CUP, 1981.

Sharistanian J. (ed.). Gender, Ideology, and Action: Historical Perspectives on Women's Public Lives. N. Y., 1986.

Steedman C. "Public" and "Private" in Women's Lives // Journal of Historical Sociology. 1990. Vol. 3. N 4. Р. 294-304.

© М. Г. Муравьева